Как ни крути, а Бритни Спирз – единственная, кроме Робби Уильямса и "Spice Girls" настоящая мировая поп-звезда девяностых. После самоубийства Курта Кобейна в мировой поп-музыке не было придумано ничего нового, центр приложения сил переместился от поисков сумасбродных гениев в сторону правильного и дорогого промоушна. Теоретически можно сделать первое место сотни Биллборда (не говоря уже о более динамичном, а следовательно – простом британском национальном чарте синглов) с помощью ряда известных технических приемов, включающих в себя правильное позиционирование, произведение хороших, добротных авторов, продуманную ротацию на радио и музыкальных телеканалах, интервью в нескольких ток-шоу национального масштаба, снятие масок в шоу Говарда Стерна. Конечно, такую поп-звезду не будут встречать на автозаправках центральных штатов через двадцать пять лет после смерти, как это происходит с Элвисом, но свои пятьдесят-сто тысяч долларов она заработает, как говорит Масяня, по-любому. Но среди царящей в мире шоу-бизнеса механической технологичности, среди пластиковых артистов на сезон-другой, вроде "революционной" Аврил Лавин или группы Linkin Park, встречаются порой артисты, как-то непроизвольно и непродуманно занимающие публику всех вероисповеданий, всех политических предпочтений и всех возрастных категорий.

Среди таких артистов – Бритни Спирз, дородная девица из аграрно-расистской Луизианы, некогда игравшей видную роль в конфедерации рабовладельческих южных штатов, воевавших против либерального севера в единственной войне на территории Соединенных Штатов. Я рассказываю все эти исторические подробности не для того, чтобы покрасоваться или пощеголять знанием истории Вавилона, а для более полного раскрытия психологии Бритни – эта девочка, дочь учительницы и строителя, воспитанная в пуританских традициях американского Юга, с четырех лет певшая в церковном хоре города Кентвуда, с детства впитала в себя все сопутствующие местной культуре ханжество и консерватизм. Она слишком рано стала знаменитой: когда лучшие подружки Бритни Спирз и Кристина Агилера ночевали по очереди друг у друга в домах, когда их приятель по телешоу "Mickey Mouse Club" Джастин Тимберлейк еще даже и не думал о функциональном различии полов – о них уже знали все. Потому данное наивной семнадцатилетней девушкой в момент фантастического успеха сингла "Baby One More Time" обещание "ни с кем до свадьбы" было мгновенно растиражировано и запомнено, накрепко засело в головах у американсих домохозяек, а вслед за ними – и у всего мира. Бритни попала в дурацкую ситуацию – с одной стороны, личная жизнь неприкосновенна. В другой стороны, ее личная жизни принадлежит не ей одной. Личная жизни Бритни Спирз принадлежит всему человечеству. И все из-за сделанного молоденькой, неопытной, воспитанной в пуританстве девушкой глупого заявления.

Конечно, человечество знает, что чудес не бывает. И что раз молодые люди живут вместе в купленном на честно заработанные миллионы долларов доме на Голливудских холмах – то вряд ли они коротают темные лос-анджелесские ночи за чтением романов Эрнеста Хемингуэя или пьес Теннеси Уильямса. Но интересно было услышать признание из уст самой Бритни, которая с девяносто восьмого года, когда вышел ее первый альбом, прошла путь от выпускницы "Mickey Mouse Club" до второй по популярности певицы в мире, путь от семнадцатилетней деревенской (а Кентвуд – это все же деревня) дурехи до умудренной жизнью, познавшей все радости жизни от алкоголя до наркотиков двадцатидвухлетней женщины. "Когда же она признается?" - гадало человечество, хотя Бритни Джин вовсе не обязана была никому ни в чем признаваться: это ее жизнь, и она имеет полное право жить эту жить так, как хочется ей самой.

Но она все же призналась. "Ну наконец-то!" - воскликнуло нетерпеливое человечество, которому сама постановка вопроса "до свадьбы ни с кем" дискомфортна и малопонятна. "Тьфу!" - проворчали консервативные и догматичные луизианские бабушки, которые ставили "среднюю дочку Спирзов" в пример своим непутевым внучатам, а теперь лишились и этого зыбкого аргумента. Конечно, внучата этих бабушек, как и родители этих внучат не в капусте нашлись, да и сами бабушки наверняка понимали, что вся эта игра Бритни в "последнюю девственицу" вряд ли надежна как танк, но все таки… Надежда сама питает себя жизнью.

Теперь последней девственницы Америки больше нет. Исчез один из самых интересных поп-артефактов рубежа веков: мировая поп-звезда, которая поет гиперсексуальные песни вроде "I’m Slave For You", при этом ни разу не обнажившись перед мужчиной. Было красиво, нет слов. Это как выбитые зубы Шуры, отваливающийся нос Майкла Джексона или мускулы Арнольда Шварценеггера. Это как порнографическая пленка с Памелой Андерсон, это как Филипп Киркоров и Алла Пугачева, это как Валерия и Александр Шульгин. Это как очки Элтона Джона, как алкоголизм Бориса Ельцина или нимфоманство Билла Клинтона. Это неотъемлемая деталь, важный атрибут, что-то неподтвержденное, но существенное и укорененное в народном сознании. Бритни взяла и выбросила это на помойку. Может и зря. Может ей и стоило до старости утверждать, что она – старая дева, несмотря на все то, чем позволяют себе делиться с прессой ее прежние мужчины, вроде того же пластикового Джастина Тимберлейка. Но она предпочла избавиться от этого атрибута. Ее право.

Повлияет это как-нибудь на поп-судьбу Бритни мы узнаем только по выходу ее нового альбома. Со времени выхода предыдущего прошло уже полтора года – пора бы разродиться. Обещают осенью, сообщают dni.ru